В годы Великой Отечественной войны конные корпуса редко применяли старый, я бы даже сказал, древний способ ведения боя, когда всё решалось в стремительной кавалерийской атаке. Кавалерия совершала глубокие рейды в тыл, громила коммуникации противника, маневрируя, оказывала помощь войскам на тяжёлых участках фронта, взаимодействовала с партизанами. После разгрома немцев под Москвой наш корпус с боями прорвал оборону противника и ушёл в глубокий шестимесячный рейд на Смоленщину. Бои в тылу врага хорошо описаны в книге Героя Советского Союза генерала армии П.А. Белова «За нами Москва». Генерал Белов был тогда командиром 1-го гвардейского кавалерийского корпуса. Несколько дивизий врага было отвлечено боевыми действиями конников Белова от главного московского направления. А на Смоленщине, в глубоком тылу, были освобождены от гитлеровцев целые районы. Бои в первые месяцы войны показали, что воевать кавалерии только винтовками, шашками да «сорокапятками» против хорошо вооружённого противника, имеющего танки, артиллерию и авиацию, нельзя. Это приведёт к тяжёлым последствиям, погубит личный состав и лошадей. Было решено создавать конномеханизированные группы (КМГ), придав кавалерии танки, противотанковые орудия, зенитные батареи и т.д. После этого конно-механизированные группы решали уже более сложные задачи – уходили в прорыв, окружали крупные группировки фашистов. Но в основном конногвардейцы воевали как пехота, лошадей оставляли во втором эшелоне, т.е. в тылу, а сами воевали, как обычно. Но когда совершался прорыв, коноводы в считанные минуты подавали лошадей, и конная лавина день и ночь шла вперёд, закрепляя и поддерживая наступление наших войск. Это, кстати, запечатлено в кинохронике тех лет. За трёхлетнюю фронтовую службу в конном корпусе мне дважды приходилось видеть близко конную атаку. Расскажу об одной из них. Лично я в атаке не участвовал, так как дежурил на рации и поддерживал связь с наступающими эскадронами. В районе села Михайловка, что на Львовщине, колонна фашистов стремилась прорваться на запад, выйти из окружения. Колонна крупная и хорошо вооружённая. Но боевой дух солдат и офицеров противника был сломлен, и они панически метались вокруг деревни, ведя пулемётный и автоматный огонь. Вот тут-то наш командир полка и принял решение на кавалерийскую атаку. Полковник Никита Фёдорович Бородин был старый рубака. Участник Гражданской войны (он служил в Первой конной армии), он чувством опытного командира уловил момент, что именно здесь надо применить команду «Шашки к бою!». Два эскадрона кавалеристов вылетели из леса и ударили по флангам отступающих. Фашисты не ожидали такой необычной лавины. Побросав оружие, скрестив руки над головой, с ужасом в глазах, они пытались спастись бегством, но бежать было некуда, они были окружены. Некоторые солдаты сразу решили сдаться в плен, однообразно выкрикивая: «Гитлер капут, Гитлер капут!..» Среди пленных (а их взяли больше ста человек) оказались и предатели-власовцы, человек восемнадцать. Власовцев привели в штаб полка и выстроили. Иван Подединов, солдат 1939 года призыва, подошёл к одному из предателей и спросил: «Откуда?» «Горьковский я», – ответил он, окая. «А, земляк, как же ты продал фашистам свою шкуру, как мог стрелять в своих?!» – негодующе воскликнул Иван. Так закончилась та памятная конная атака. Подарок
Это было осенью 1942 года под Москвой. Наш полк после тяжёлых оборонительных боёв на Жиздре вышел на отдых и стоял в лесу под Сухиничами. Построили себе «копай-город» (так мы называли землянки), приводили себя в порядок, подводили итоги боёв, готовились к новым. В 1941 и 1942 годах в ходе ожесточённых оборонительных боёв, особенно под Москвой, наш полк понёс тяжёлые потери. Однажды нас подняли по тревоге и направили на станцию разгружать эшелон лошадей. «Маршал МНР Чойбалсан прислал нам в подарок лошадей», – сказали командиры. Это были полудикие степняки, не знавшие ни уздечки, ни седла, ни хомута. Ох, и повозились мы с ними! Разгружать приходилось по трапу, а он, «монгол», как мы их окрестили, делает из вагона гигантский прыжок – и был таков. Потом ещё долго собирали их по лесу. Приучать лошадей к «фронтовой жизни» и армейскому порядку пришлось не одну неделю. Всё давалось с трудом. Навесишь торбу с овсом – сбросит, не ест. А на снег овёс насыплешь – всё до зернышка подберёт. Но когда обучили их ходить под седлом, возить пушки, рации и телефонные повозки, поняли – не зря возились. Удивительно выносливая лошадь. Неприхотлива к корму, хорошо понимает солдата, своего хозяина. Когда вошли в Карпатский рейд, а затем вели бои на Дуклинском перевале в Словакии, монгольские лошади выручили нас основательно. Что такое Карпаты? Это огромное горное плато с большими лесными массивами. Горы чем-то похожи на наши забайкальские сопки. Но в Карпатах значительно мягче климат, богаче растительность. Мы действовали непрерывно по горам. Эти переходы изнуряли людей и лошадей. Полк часто маневрировал и наносил противнику удары там, где он не ожидал. Гитлеровцы же бросали против нас отборные горнострелковые и егерские части, прошедшие боевую закалку в горах Европы. Они не раз пытались окружить нас и по радио талдычили: «Кавалерийский корпус генерала Баранова в Карпатах уничтожен. Красной кавалерии положен конец». Но не так-то просто было нас уничтожить. Наоборот, мы наносили ощутимые удары и, как писал командующий 1-м Украинским фронтом маршал И.С. Конев в своей книге «Записки командующего», рейд в Карпаты отвлёк с фронта несколько дивизий гитлеровцев. Была оказана интернациональная помощь братскому словацкому народу. Конечно, главная заслуга в этом солдата, воина. Но выполнить боевую задачу нам помогла лошадь. Даже командир нашего полка полковник Бородин сменил в Карпатах своего тонконогого красавца-дончака на гнедого низкорослого крепыша из Монголии и прошёл с ним весь Карпатский рейд. Цурюк! Цурюк!
В мае 1945 года войска 1-го Украинского фронта, куда входил и наш кавалерийский корпус, непрерывно вели бои на Берлинском направлении, сокрушая яростно сопротивляющегося противника. Вперёд, за отступающим врагом, как правило, вырывались танковые и механизированные корпуса. Мы уже находились в семи-десяти километрах от Берлина, как последовал приказ – немедленно повернуть на юг, на Прагу, и оказать помощь восставшим пражанам, спасти и город, и его жителей от уничтожения. Радиостанции Праги непрерывно передавали призыв восставших о помощи. В Чехословакии ещё оставалась большая группировка фашистских войск под командованием генерал-фельдмаршала Шернера. Они отказывались капитулировать и грозили взорвать Прагу. Выполняя приказ, вперёд вырвался один из танковых корпусов армии маршала бронетанковых войск П.С. Рыбалко, а затем и наш корпус. В ночь мы сделали марш-бросок в сотню километров. Нагрузка на людей и лошадей была огромная, шли так называемым аллюром: шагом – рысью – шагом. У одной из коренных лошадей радиотачанки была сильно потёрта холка. Лошадь надо было быстро заменить. Остановились на краткий привал в немецком селе где-то возле Хемница, нашли лошадь у старика-немца и объяснили ему нашу просьбу. Он взялся лечить нашу лошадь, а взамен привёл свою – крупную гнедую кобылицу. Стали мы её запрягать – не становится к дышлу, и всё тут. Бились полчаса – бесполезно. Кто-то из солдат посоветовал применить хлыст, но мы, радисты, решительно отвергли это. За всё время на фронте я не помню случая, чтобы солдат-кавалерист бил лошадь. И сегодня, когда я смотрю по телевизору конноспортивные соревнования и вижу, как спортсмены нахлёстывают плётками лошадей, думаю – это не спорт, а издательство над животными. А тут снова команда: «По коням!», снова марш. Позвали хозяина лошади. – Не понимает по-вашему, – резюмировал старик. Он спокойно взял повод уздечки, развернул лошадь к тачанке и сказал: – Цурюк! Цурюк! (Назад!) Лошадь, повинуясь команде хозяина, стала на своё рабочее место и служила нам до конца войны. А мы в шутку называли её «Цурюк-цурюк». Вот вам и бессловесное существо! Продолжение следует.
Николай Бубнов, ветеран военной журналистики
Источник: Газета Земля
04.07.2017 16:41